«Гонка за Берлин»
30 сентября 2015 года Воздушно-космические силы России нанесли первые удары по террористам в Сирии. Тогда положение Дамаска казалось настолько плачевным, что начало нашей операции многими рассматривалось как попытка отсрочить неизбежное. Западные политики и СМИ не скрывали своего скептицизма, прогнозируя неминуемый крах амбиций Москвы и «второй Афганистан», который разрушит Россию.
Парадоксально, но все эти прогнозы звучали от тех, кто за три предыдущих года не смог не то, чтобы купировать разрастающиеся метастазы халифата, коалиция США, состоявшая на тот момент из полусотни стран, допустила захват ИГИЛ (террористическая группировка, запрещенная на территории РФ) 70 процентов территории Сирии. Боевики уже входили в Дамаск, когда с неба на помощь правительственным силам пришла российская авиация.Возможно, когда вы держите в руках этот номер, уже объявлено о полном разгроме «Исламского государства». Если еще нет, то это скоро произойдет. С запада от Евфрата на последний оплот исламистов - провинцию Дейр-эз-Зор - наступает сирийская армия, с востока - проамериканские «Сирийские демократические силы». «Сирийская гонка за Берлин» - так окрестил американский Bloomberg нынешнюю ситуацию, сложившуюся в этом регионе. И в этом сравнении сразу несколько смыслов.Прежде всего разгром ИГИЛ в этой провинции означает историческую победу над крупнейшей террористической организацией в истории человечества. Конечно, отдельные банды еще будут некоторое время добивать по пустыне. Однако хребет псевдохалифату переломан именно здесь. И сейчас, помимо гонки за лаврами победителя, развернулась битва и за зоны влияния. Как тогда, в 1945 году.
Конфликт интересов
При этом Россия-то никуда не спешит, планомерно поддерживая наступление сирийской армии и их союзников. А вот США, еще не до конца разобравшись со столицей ИГИЛ - Раккой, вдруг резко перенаправили свои усилия на Дейр-эз-Зор. Ведь это и стратегическая транспортная развязка, и контроль за крупнейшими нефтяными полями, и, что особенно не нравится американцам, транзитная точка, через которую Иран проведет себе путь к Средиземному морю. «Сирийские демократические силы» в большинстве своем состоят из курдов. И за пределы своей зоны ответственности на севере Сирии благодаря поддержке американцев зашли уже очень далеко. Также в составе СДС - части оппозиционной Сирийской свободной армии, с которой у правительственных сил, мягко говоря, никакой дружбы нет. Поэтому ожидать на Евфрате «встречи на Эльбе» вряд ли стоит. Но если двум откровенно враждующим сторонам удастся если не объединиться, то хотя бы не мешать друг другу в согласованной совместной битве против общего врага, это будет полезным прецедентам для последующего политического урегулирования в Сирии. Какова же судьба разгромленного ИГИЛ?
Опасность остается
- «Исламскому государству» нанесено военное поражение в крупных центрах - это факт, - поделился с еженедельником «Звезда» директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семен Багдасаров. - Если в ближайшие месяц-два курды на севере Сирии закончат с Раккой, то ничего крупного у ИГИЛ не останется. Как, кстати, и в Ираке, где были взяты Мосул и Тель-Афар. Но говорить об окончании войны в Сирии, думаю, преждевременно. Все зависит от того, найдет ли сирийское правительство приемлемую формулу сосуществования с населением, которое поддерживало «Исламское государство». Сможет ли оно с ними договориться, дать соответствующее место во власти, создать необходимые условия для жизни? А как быть с зонами деэскалации, в том же Идлибе, где в некоторых районах до сих пор сильны позиции «Фронта ан-Нусра» (запрещена в России. - Ред.)? Как быть с присутствием турецких войск в приграничных сирийских районах? Как быть с Федерацией северной Сирии, которая контролирует до 20 процентов территории страны, значительную часть водных ресурсов Евфрата, гидроэлектростанции? С ними-то правительственные силы не столкнутся? Вы же видите, что сейчас все на грани. Поэтому до окончания войны в Сирии еще далеко.
А может ли «Исламское государство» мигрировать куда-то в более комфортные для него условия? Средняя Азия, Афганистан?
Мы иногда преувеличиваем возможности ИГИЛ, хотя и слышим об их деятельности в Северной и Центральной Африке, в Центральной Азии. Да, некие отряды, исповедующие аналогичную идеологию, есть в Афганистане. Но они не контролируют никаких территорий. Денежки закончились, военное поражение налицо, и перекупить талибов они уже не смогут. Поэтому на дальнейшее существование «Исламского государства» я смотрю скептически. То есть оно, конечно, может существовать в виде терактов, за которые каждый идиот будет брать ответственность от лица ИГИЛ. Но говорить о воссоздании государственного образования не приходится. Ну по крайней мере в ближайшие два-три года. При этом значительная часть боевиков ИГ возвращается по домам, увеличивая угрозу терактов. Идеология джихадизма себя не исчерпала, и эта опасность будет существовать еще долго.
*Запрещенная в РФ террористическая организация.
Таким образом, по мысли Дмитрия Киселева, военная операция в Сирии победоносно завершена, и Россия выводит свои войска из этой страны. Однако, как выясняется, у США на этот счет иное мнение и они оставляют в Сирии около двух тысяч своих военнослужащих. Киселев цитирует заявление официального представителя российского министерства обороны генерала Игоря Конашенкова: «Если ИГ еще где-то и не побеждено, то как раз в зоне прямой ответственности США, на территории Ирака. Слова о якобы непобежденном ИГИЛ в Сирии - искусственный предлог и повод для оправдания Пентагоном незаконного оставления американских военных в Сирийской Республике».
О причине, по которой США намерены оставить своих военных в Сирии, ясно сказал министр обороны Джеймс Мэттис на пресс конференции еще 13 ноября: «Вы знаете, ООН говорит, что... в сущности, мы можем преследовать ИГИЛ. И мы там, чтобы выбить их. Но это не означает, что мы просто так уйдем и позволим возникнуть какому-нибудь ИГИЛ 2.0, а сами будем делать вид, будто удивлены. Поэтому нам нужно в Женеве под эгидой ООН прилагать усилия, чтобы двигаться дальше». По мысли американского министра, борьба с террористической организацией не заканчивается в момент освобождения захваченных ей территорий, важно не допустить, чтобы она снова их захватила, и поэтому продление присутствия американских войск в Сирии необходимо.
Что же касается России, то впервые о победоносном завершении операции в Сирии она заявила еще в марте 2016 года. «Считаю, что задача, поставленная перед министерством обороны и Вооруженными силами, в целом выполнена, поэтому приказываю министру обороны с завтрашнего дня начать вывод основной части нашей воинской группировки из Сирийской Арабской Республики», - объявил тогда Владимир Путин. Но спустя несколько недель мы узнали о продолжении боев и гибели российских военных. Во второй раз, год назад, в декабре 2016-го, заговорил о сокращении военной группировки в Сирии Сергей Шойгу. Нынешний победный рапорт - уже третий. Возможно, США, говоря о сохранении своего контингента на территории Сирии, просто поступают честнее.
Российские сообщения о военных победах в Сирии не раз оказывались несколько преувеличенными. Так, в октябре этого года министр обороны Сергей Шойгу сообщил об освобождении территории в 503 223 км², в то время как вся территория Сирии - всего лишь 185 180 км², то есть в 2,7 раза меньше. А в сентябре 2016 года заявляли , что российская авиация в Сирии нанесла более 92 тыс. авиаударов, в результате которых уничтожено более 53 тыс. боевиков. При этом, по оценке ГРУ, весной 2016 года в Сирии действовало всего лишь около 14 тыс. боевиков ИГИЛ; позже их количество сильно сократилось.
В рамках всестороннего исследования террористических организаций Вера Миронова опросила местных и иностранных боевиков ИГИЛ (ДАИШ), а также лиц, причастных к незаконным перевозкам боевиков. Она делится своими знаниями о различных категориях бойцов ИГИЛ (ДАИШ), о том, что с ними произошло и что они могли бы делать дальше.
Беседы были проведены по телефону и во время работы на местах в Ираке, Сирии и Турции в период с 2013 по 2017 год, в частности когда автор была прикреплена к иракским силам специальных операций во время сражения за Мосул в 2016-2017 году. Автор присутствовала на судебных разбирательствах, связанных с ИГИЛ, в судах в Ираке и продолжает опрашивать бывших иностранных боевиков, скрывающихся в Восточной Европе и в Центральной Азии.
ИГИЛ не территория на карте: это группа людей, которые ищут для себя родину, и как показали последние несколько лет, их устроит любой клочок земли от Ближнего Востока до Филиппин. Для этого требуется лишь достаточно преданных делу и квалифицированных людей, добивающихся этой цели. Хотя коалиции по борьбе с ИГИЛ удалось лишить ИГИЛ территории в Ираке и Сирии, еще важнее выяснить, удалось ли в достаточной мере лишить ИГИЛ людских ресурсов, как внутри района боевых действий, так и за его пределами, чтобы действительно разгромить его. Если нет, мог бы ИГИЛ восстановить свою численность и начать сначала?
Чтобы по-настоящему понять будущее этой вооруженной организации, необходимо понять людей, состоящих в рядах ИГИЛ, что с ними произошло и что они могли бы делать дальше.
Много местных и иностранных бойцов группы были убиты, но некоторым удалось выжить. Выжившие местные боевики сейчас либо в тюрьме, либо скрываются. То же относится и к выжившим иностранным боевикам и сторонникам группы. Живы ли они или мертвы, члены ИГИЛ первоначально присоединились к группе или поддерживали ее в силу различных причин, и с их помощью можно предсказать будущее поведение тех, кто остался.
Боевики ИГИЛ (Фото - Facebook)
Убитые
Члены ИГИЛ, убитые во время операций против ИГИЛ в Ираке и в Сирии, относятся к нескольким категориям и погибли в разное время и по-разному. Как следует из собеседований с боевиками, большая доля тех, кто присоединился, чтобы умереть за джихад, и кто был наиболее одержим, добровольно шли на самые опасные задания (и даже на верное самоубийство) и были убиты в начале конфликта. Опытные боевики были в большой степени преданы делу и часто сражались до последнего дыхания. В октябре 2017 года, когда Ракку уже взяли, я связалась с одним из таких боевиков – русскоговорящим кавказцем, по-прежнему находившимся в эль-Маатен (Сирия). На вопрос о том, планирует ли он убежать, он ответил, что нет и что будет сражаться до конца. Конец настал на той же неделе, когда в результате авиаудара по их дому был убит он сам и его семья.
По неофициальным данным, полученным от бывших боевиков, особенно высокие потери отмечались среди молодых, неопытных членов группы, которые часто расплачивались жизнью за свои просчеты и отсутствие навыков. Некоторые даже гибли по своей собственной вине, например, при неправильной установке самодельных взрывных устройств.
Но даже не все погибшие в ИГИЛ сражались. Некоторые продали все у себя на родине и выехали в Сирию со своими семьями, полагая, что выезжают в утопическое исламское государство. Но зачастую у них не было обратного пути и они застревали там в нестабильной обстановке без связей и без денег. Когда ИГИЛ был выбит из Мосула и Ракки, выбраться можно было только незаконным путем, что стоило от семи до десяти тысяч долларов за одного человека. Даже если у кого-то и были такие деньги, не было гарантии, что человек, занимающийся незаконным вывозом людей, не работал при этом на службу внутренней безопасности ИГИЛ (известную как Амни), и что забрав деньги он не убьет их.
Еще одна группа людей внутри ИГИЛ была не согласна с руководством и считалась опасной. Среди этих неистово верующих боевиков росло недовольство тем исламом, который проповедовал ИГИЛ, и их либо убивали в тюрьмах ИГИЛ, либо – когда боевиков стало не хватать – их посылали на самые опасные линии фронта. К их числу относились так называемые «экстремисты» такфири (мусульмане, обвиняющие других мусульман в вероотступничестве), обвинявшие ИГИЛ в том, что это кафир (неверные), когда они поняли, что Исламское государство не утопия, которую они воображали. Как утверждает один из «экстремистов», которому удалось выжить, было общеизвестным фактом, что таких как он посылали из тюрем на фронт в Кобани, Дейр-эз-Зор и Хама. (Это было подтверждено в ходе собеседований с другими лицами в каждой из этих трех точек).
Подозреваемые в участии в ИГИЛ (Фото - Getty Images)
Выжившие
Гораздо менее многочисленная группа членов ИГИЛ выжила и находится либо в тюрьме, либо в бегах. Старшее руководство группы понимало, что если их поймают, им наверняка грозит смертный приговор, и поэтому либо им удалось скрыться, либо они предпочли погибнуть на поле боя или – применительно к членам группы, находившимся за границей, – отказались сдаться живыми.
Как следует из проведенных в Ираке собеседований с военнослужащими, судьями и адвокатами, в тюрьмах находятся в основном местные боевики рядового состава, которые сдались или были взяты в плен живыми. Один пример – тридцатилетний мужчина из Мосула, на суде по делу которого я присутствовала в январе 2018 года в Тель-Каифе: он состоял в ИГИЛ только последние три месяца оккупации и примкнул к группе, потому что не мог больше прокормить семью, а ИГИЛ платил ему 5000 динаров (около пяти долларов США) в день.
За пределами Ближнего Востока сторонников ИГИЛ тоже арестовывают по обвинению в терроризме. Некоторые – настоящие сторонники, которых обвиняют, например, в распространении пропаганды ИГИЛ через Интернет или содействии переправке бойцов в районы боевых действий. Другие не хотели иметь дела с ИГИЛ, но оказались сообщниками и были арестованы, например, за перевод денег родственникам, сражавшимся в Сирии, или за то, что отправились в Сирию в попытке вывезти оттуда своих родственников.
Все остальные члены ИГИЛ скрываются. Благодаря ИГИЛ, осталось их немного: ИГИЛ убивал на месте всех, кто пытался спастись от группы бегством, и сажал в тюрьму каждого, кто говорил об этом. Но в силу самостоятельного выбора небольшая группа людей, которым удалось уйти живыми, потенциально очень опасна.
Речь идет об иностранных боевиках, убежавших из ИГИЛ на разных этапах. В начале, как сообщили несколько иностранных боевиков, с которыми я разговаривала, в их число входили лица, скрывшиеся со значительными денежными средствами, принадлежавшими группе и предоставленными ей для закупки вооружений и техники или для проведения операций за границей. Как вспоминает один бывший иностранный боевик с Кавказа, отдельно готовили специальный отряд для будущих операций на Кавказе. Однако, как он сообщил, к нему присоединилось очень мало боевиков: не только физическая подготовка была очень тяжелой, но и члены группы возражали против того, чтобы сражаться за границей, и настаивали на том, чтобы ресурсы использовались для улучшения качества жизни в халифате.
Более крупная группа иностранных боевиков начала уезжать в 2014 и 2015 году, когда мощь ИГИЛ достигла апогея. Это были вышеупомянутые «экстремисты» такфиристы. Поскольку они были против ИГИЛ, который воспринимал их как пятую колонну, они постарались скрыться от группы, чтобы выжить, но мало кому из них удалось.
После освобождения Мосула в августе 2017 года некоторые лидеры ИГИЛ, которые поняли, что группе не восстановиться после территориальных потерь, стали уходить, захватывая с собой крупные суммы денег, благодаря чему они смогли подкупить людей и уйти, а в случае иностранных лидеров ИГИЛ – приобрести новые документы.
Благодаря анонимности многие агенты Амни смогли уйти. У них не только был доступ к денежным средствам группы, но и многие из них не были известны коалиции по борьбе с ИГИЛ, так что им даже не пришлось никого подкупать. Более того, пока они работали на ИГИЛ, они часто были в масках, так что после освобождения другие боевики и местное гражданское население их не узнало.
Многие местные руководители группы до сих пор живы, на свободе, и в их руках деньги группы. Это позволит им не только обезопасить себя, но и помогать вдовам и детям боевиков ИГИЛ. Тем временем местные боевики, которым удалось бежать, но которых знают местные власти, вынуждены скрываться в сельских районах, даже если они бы предпочли демобилизацию. Некоторые, возможно, продолжают участвовать в повстанческих действиях. Неизвестные агенты Амни могут скрываться в городах и потенциально готовиться к новым крупным городским операциям.
Что касается высшего звена иностранных лидеров и Амни, которые смогли убежать, благодаря своему опыту и связям они могли бы воссоздать группу в новой точке. Поскольку «бренд» ИГИЛ воспринимается как эффективный, он еще может привлечь новых членов, недовольных жизнью в своих странах.
В то же время, как заметили во время бесед адвокаты в Ираке и России, рядовых бойцов, которые находятся сейчас в тюрьмах в Ираке, в Сирии и в других странах, могут выпустить в течение десяти лет. Тюремная охрана и следователи уже обеспокоены тем, что дальнейшая радикализация и координация продолжится в тюрьмах, как произошло во время действий военной коалиции под руководством США в Ираке с такими тюрьмами, как Кэмп-Букка (где американские военные распоряжались местом содержания под стражей с 2003 по 2009 год). Помимо этого к тому моменту, когда отцов, возможно, освободят, дети боевиков ИГИЛ вырастут и могли бы омолодить ряды вновь организованной группы.
Бывшие члены, покинувшие ИГИЛ из-за несогласия с идеологией или тактикой группы, с большим успехом разъясняют потенциальным сторонникам ИГИЛ, почему организация не оправдала надежд. Но поскольку они скрываются без документов или средств к существованию, их варианты на будущее ограничены, а зачастую единственное, что они умеют делать – это воевать. Поэтому они становятся легкой добычей для преступных сетей. Как утверждает один бывший боевик, некоторые его товарищи уже занимаются незаконным сбором долгов и грабежом.
Качественный анализ бывших боевиков ИГИЛ указывает на то, что чтобы не допустить формирования следующего ИГИЛ, нужен всеобъемлющий подход. В частности можно было бы: предпринять шаги, призванные помешать бывшим членам ИГИЛ, находящимся в тюрьмах, организовать и радикально настроить других заключенных; укрепить международное сотрудничество и обмен разведданными в целях отслеживания бывших боевиков; изучить программы по дерадикализации и реинтеграции. По возможности было бы целесообразно заняться первопричинами, такими как качество жизни и дискриминация, которые могли изначально способствовать росту ИГИЛ и могли привлечь иностранных боевиков.
Статья опубликована в издании "NATO Review" . Публикуется с ведома и разрешения правообладателя в официальном переводе.
Еще несколько месяцев назад ИГИЛ держал в страхе весь мир, а сегодня – будто в воду канул. Неужели самую крупную и богатую террористическую организацию удалось ликвидировать? Или это временное затишье перед бурей новых атак? Если так, то кто ее новая мишень? И какое место в этих планах занимает Центральная Азия и в частности Казахстан?
ИГИЛ - локальное явление, направленное на перекройку карты Ближнего Востока, а потому сфера его интересов никак не касается Центральной Азии. Так, во всяком случае, говорили эксперты до поражения террористического монстра в Сирии.
Сегодня прогнозы некоторых из них несколько сместили географию. Речь идет об оставшихся бойцах ИГИЛ, которые могут перейти в другие страны и участвовать в новых конфликтах. А если учесть заявления самих игиловцев о том, что их организация ставит одной из своих задач дестабилизацию обстановки еще и в мусульманских республиках Центральной Азии, а также в России, не исключено, что вскоре незваные гости объявятся и в наших краях.
Впрочем, последняя версия теряет всякий смысл, если верить мнению большинства экспертов, что ИГИЛ – всего лишь политический пиар-проект, созданный определенными силами с целью влиять на определенных игроков, а заодно держать в тонусе весь мир. И как только необходимость в пугале исчезла, его тут же упразднили за ненадобностью.
Режиссеры «ужастика» даже не стали заморачиваться с концовкой – она хоть и получилась счастливой, но при этом выглядела как-то скомкано и неправдоподобно. Учитывая все эти спорные моменты, мы решили разобраться, куда все-таки делся ИГИЛ? Как дальше будет разворачиваться ситуация? Может, еще рано списывать его со счетов? Ведь одно дело искусственно созданный образ, а другое – живые люди, которые вполне реально верили в его идеи и не намерены от них отступать.
Тем более известно, что в Сирию регулярно выезжали и воевали на стороне ИГИЛ казахстанские граждане, а также граждане из соседних стран. Гипотетически они могут вернуться и представлять серьезную угрозу безопасности региона…
Александр Князев, эксперт по странам Центральной Азии и Среднего Востока: «Никакой военной угрозы для стран Центральной Азии ИГИЛ не несет»
– Александр Алексеевич, что на самом деле произошло с ИГИЛ?
– Проект ИГИЛ изначально был ориентирован на конкретный регион – Ближний Восток. И как только против него было применено адекватное контрдействие со стороны правительственных войск Сирии, Ирака, с участием России и Ирана, военный потенциал этой организации сразу же был почти ликвидирован.
То есть ИГИЛ, по сути, не было явлением планетарного масштаба, как многие считали, поддаваясь пропаганде как самой организации, так и его противников… Как боевая единица, способная удерживать большие территории, имитировать создание государства, ИГИЛ, думаю, уже закончил свое существование.
Правда, еще остаются боевики-профессионалы, имеющие определенный опыт, определенное мировоззрение, которые сейчас начнут перетекать в те регионы мира, где окажутся более востребованы. Вот они как раз и будут пытаться сохранить физически это движение и сам бренд. Все-таки первое время этот бренд очень эффективно работал в информационной сфере, это сейчас его ореол изрядно потускнел.
А это значит, что мы еще услышим об ИГИЛ: какое-то время он будет локально себя проявлять. Но рано или поздно все эти отряды растворятся в других группировках, вероятно, на том же Ближнем Востоке.
– Бытует мнение, что ИГИЛ перетечет в Центральную Азию. Причем Афганистан в данном случае рассматривается как плацдарм для вторжения террористических групп на нашу территорию? Насколько это реально?
– К разговорам о том, что после поражения в Сирии и Ираке ИГИЛ сосредотачивает свои силы в Афганистане и странах Центральной Азии, я отношусь критически. Как известно, ИГИЛ больше трех лет пытается закрепиться в Афганистане, но без особых результатов. Он не только не смог качественно пополнить там свои ряды, но и претерпел массу расколов. К тому же центральному руководству ИГИЛ в Сирии сейчас не до своего афганского филиала, поэтому тот существует оторвано, сам по себе. Если правильно представить всю эту структуру, то станет очевидно – никакой военной угрозы для стран Центральной Азии она не несет.
Во-первых, как я уже отметил, афганская группировка ИГИЛ сильно расколота, причем как по этническому, так и по региональному признакам: пуштуны отдельно в восточной части страны, представители среднеазиатских этносов (там есть уйгуры, чеченцы, арабы) отдельно на севере.
Во-вторых, она весьма малочисленна. По моим данным, реальный военный потенциал игиловцев, к примеру, на том же севере Афганистана составляет около двух тысяч человек. Причем речь не идет о каких-то полноценных батальонах, дивизиях или полках, которые по команде могут пойти в наступление.
Это не ИГИЛ в Ираке, где в него вливались целые структурные подразделения бывшей иракской армии. В Афганистане это огромное количество разрозненных групп партизанского типа по 10-20 человек, очень редко – 40. Мало того что внутри них идет постоянная борьба за лидерство, так они еще и достаточно подвижны: сегодня они в ИГИЛ, а завтра, если что-то не понравится, уже в составе другой организации.
То есть как-то скоординировать их, заставить выступить вместе – будет очень сложно. Они не способны на сколько-нибудь продолжительные совместные действия, особенно ощутив противодействие.
В-третьих, в самом Афганистане они постоянно находятся в состоянии конкурентной войны с другими группировками, прежде всего с движением «Талибан», которое настолько серьезно укоренилось в стране, что во многих случаях имеет поддержку афганского населения. То есть их потенциал несравним...
Ну и, в-четвертых, нельзя забывать, что для нападения на страны Центральной Азии нужно как минимум пересечь их границы. А это не так уж и просто…
– Тем не менее террористическая угроза в странах Центральной Азии сохраняется. Если не ИГИЛ, тогда от кого исходит потенциальная опасность?
– Ничего принципиально нового я сейчас не скажу. Это известный факт – нужно опасаться внутреннего протестного потенциала, особенно среди той части населения, которая в силу низкого образования, религиозной неграмотности и социального статуса оказывается подверженной влиянию идеологий наподобие тех, что продвигал ИГИЛ.
Еще раз повторюсь, как институт ИГИЛ для нашего региона никаких угроз не несет, но его идеология будет продолжать воздействовать на нашу аудиторию, и даже может быть использована другими группировками, но уже местного происхождения.
В данном ключе наибольшую опасность представляет ситуация в Таджикистане, Кыргызстане и Туркменистане, в меньшей степени – в Казахстане и Узбекистане. Хотя бы потому, что в последних странах созданы специальные структуры, призванные противодействовать экстремистским и террористическим идеологиям, и уже потихоньку этим занимаются.
При этом трудно говорить о какой-то конкретной группировке, потому как они возникают и исчезают. В Казахстане, например, несколько лет назад говорили о «Джунд аль-Халифат» («Солдаты халифата»), но такой группировки в принципе не существовало, она была сугубо виртуальной.
Будут, наверное, заявления и от имени ИГИЛ… Но я вообще скептически отношусь к сообщениям, что, мол, ответственность за тот иной теракт взяла на себя та или иная террористическая организация. Любую группировку можно придумать, если это кому-нибудь станет нужно…
Рустам Бурнашев, политолог: «Вероятно возникновение нового подобного проекта»
– Рустам Ренатович, вам не кажется странным внезапное исчезновение ИГИЛ из информационного пространства? Как это можно объяснить?
– Если вы считаете, что ИГИЛ действительно было чем-то похожим на государство, которое вело боевые действия, похожие на кинематографическую картинку, рисующую события Второй Мировой войны, то «исчезновение» ИГИЛ из медийного поля действительно может казаться чем-то странным.
Но если мы будем рассматривать ИГИЛ как медийный и политический конструкт, некий «бренд», который был вписан в «виртуальную войну», вся «странность» исчезнет. Жан Бодрийяр, описывая в 1991 году войну в Заливе, активно представленную в медийном поле, указывал, что главный вопрос в понимании таких событий – это их интерпретации.
Можно ли сравнивать то, что «реально» произошло, с тем, что было показано и можно ли назвать эти события «войной»? То, что происходило на Ближнем Востоке в связи с ИГИЛ – ярчайший пример того, как не совпадают «произошедшее» и «показанное».
ИГИЛ было проектом, основные бенефициары этого проекта объявили, что они победили в войне с ИГИЛ, поэтому оно и «исчезло» из медийного поля.
– А какой вы видите дальнейшую судьбу ИГИЛ. Есть мнение, что оно трансформируется в другую террористическую организацию, целью которой будет уже не Ближний Восток, а Центральная Азия…
– По моему мнению, ИГИЛ проект, очень сходный с тем, что ранее называли «Аль-Каедой». Эти проекты не трансформируются друг в друга, они выдвигают свою уникальную идеологию и технологию присутствия в медийном поле, формируя собственный «мир». Поэтому ИГИЛ ни во что трансформироваться не будет. Вероятно возникновение нового подобного проекта – это, по моему мнению, бесспорно.
Однако его позиционирование на страны Центральной Азии маловероятно, прежде всего – в силу периферийности нашего региона, его малой значимости для мировой политики и соответственно, для формирования «виртуальной войны».
Но говорить, что это невозможно я бы не стал. Более значимо, как представляется мне, что будет со структурами и людьми, которые представлены за пределами Ближнего Востока и восприняли идеологию ИГИЛ как руководство к действию. Потеряв идеологический центр, они могут перейти к тактике «одиноких волков» (спонтанным экстремистским и террористическим акциям), которые предотвратить наиболее сложно.
Сауле ИсабаеваТеги: Центральная Азия, ислам, ИГИЛ
За два года Россия смогла переломить хребет крупнейшей террористической организации в мире.
Телеканал «Звезда» разбирается, что будет с ИГИЛ* после поражения в Сирии.
«Гонка за Берлин»
30 сентября 2015 года Воздушно-космические силы России нанесли первые удары по террористам в Сирии. Тогда положение Дамаска казалось настолько плачевным, что начало нашей операции многими рассматривалось как попытка отсрочить неизбежное.
Западные политики и СМИ не скрывали своего скептицизма, прогнозируя неминуемый крах амбиций Москвы и «второй Афганистан», который разрушит Россию.
Парадоксально, но все эти прогнозы звучали от тех, кто за три предыдущих года не смог не то, чтобы купировать разрастающиеся метастазы халифата, коалиция США , состоявшая на тот момент из полусотни стран, допустила захват ИГИЛ 70 процентов территории Сирии.
Боевики уже входили в Дамаск, когда с неба на помощь правительственным силам пришла российская авиация.
Очевидно, что скоро будет объявлено о полном разгроме ИГИЛ. С запада от Евфрата на последний оплот исламистов - провинцию Дейр-эз-Зор - наступает сирийская армия, с востока - проамериканские «Сирийские демократические силы».
«Сирийская гонка за Берлин» - так окрестил американский Bloomberg нынешнюю ситуацию, сложившуюся в этом регионе. И в этом сравнении сразу несколько смыслов.
Прежде всего разгром ИГИЛ в этой провинции означает историческую победу над крупнейшей террористической организацией в истории человечества. Конечно, отдельные банды еще будут некоторое время добивать по пустыне. Однако хребет псевдохалифату переломан именно здесь.
И сейчас, помимо гонки за лаврами победителя, развернулась битва и за зоны влияния. Как тогда, в 1945 году.
Конфликт интересов
При этом Россия-то никуда не спешит, планомерно поддерживая наступление сирийской армии и их союзников. А вот США, еще не до конца разобравшись со столицей ИГИЛ - Раккой, вдруг резко перенаправили свои усилия на Дейр-эз-Зор. Ведь это и стратегическая транспортная развязка, и контроль за крупнейшими нефтяными полями, и, что особенно не нравится американцам, транзитная точка, через которую Иран проведет себе путь к Средиземному морю.
«Сирийские демократические силы» в большинстве своем состоят из курдов. И за пределы своей зоны ответственности на севере Сирии благодаря поддержке американцев зашли уже очень далеко. Также в составе СДС - части оппозиционной Сирийской свободной армии, с которой у правительственных сил, мягко говоря, никакой дружбы нет.
Поэтому ожидать на Евфрате «встречи на Эльбе» вряд ли стоит. Но если двум откровенно враждующим сторонам удастся если не объединиться, то хотя бы не мешать друг другу в согласованной совместной битве против общего врага, это будет полезным прецедентом для последующего политического урегулирования в Сирии. Какова же судьба разгромленного ИГИЛ?
Опасность остается
«ИГИЛ нанесено военное поражение в крупных центрах - это факт, - поделился с еженедельником „Звезда“ директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семен Багдасаров. - Если в ближайшие месяц-два курды на севере Сирии закончат с Раккой, то ничего крупного у ИГИЛ не останется. Как, кстати, и в Ираке, где были взяты Мосул и Тель-Афар.
Но говорить об окончании войны в Сирии, думаю, преждевременно. Все зависит от того, найдет ли сирийское правительство приемлемую формулу сосуществования с населением, которое поддерживало ИГИЛ. Сможет ли оно с ними договориться, дать соответствующее место во власти, создать необходимые условия для жизни?
А как быть с зонами деэскалации, в том же Идлибе, где в некоторых районах до сих пор сильны позиции „Фронта ан-Нусра“ (запрещена в России. - прим. ред.)? Как быть с присутствием турецких войск в приграничных сирийских районах? Как быть с Федерацией северной Сирии , которая контролирует до 20 процентов территории страны, значительную часть водных ресурсов Евфрата, гидроэлектростанции?
С ними-то правительственные силы не столкнутся? Вы же видите, что сейчас все на грани. Поэтому до окончания войны в Сирии еще далеко».
«А может ли ИГИЛ мигрировать куда-то в более комфортные для него условия? Средняя Азия, Афганистан?»
«Мы иногда преувеличиваем возможности ИГИЛ, хотя и слышим об их деятельности в Северной и Центральной Африке, в Центральной Азии. Да, некие отряды, исповедующие аналогичную идеологию, есть в Афганистане. Но они не контролируют никаких территорий.
Денежки закончились, военное поражение налицо и перекупить талибов они уже не смогут. Поэтому на дальнейшее существование ИГИЛ я смотрю скептически.
То есть оно, конечно, может существовать в виде терактов, за которые каждый идиот будет брать ответственность от лица ИГИЛ. Но говорить о воссоздании государственного образования не приходится. Ну по крайней мере в ближайшие два-три года. При этом значительная часть боевиков ИГИЛ возвращается по домам, увеличивая угрозу терактов. Идеология джихадизма себя не исчерпала, и эта опасность будет существовать еще долго».
* запрещенная в РФ террористическая группировка